Противостояние традиционных религий и сект в России

Сегодня мы поднимаем тему, которая для нас очень близка и актуальна: взаимоотношения традиционных религий и сект. Вокруг этого вопроса сформировалась тьма разных теорий и стереотипов.

Представители новых религиозных движений, сект или поклонники модных трендов критики традиционной религии из-за поддержки взаимодействия с государством, что бесит многих последователей того, чьего имени нельзя произносить, и других оппозиционных движений. Говорят, что традиционные религии ничем от сект не отличаются. И даже хуже, чем они. И даже слышны крики: «дорогу молодым».

Другие будут говорить, что крупные религии борются против мелких, потому что они составляют им успешную конкуренцию среди верующих. И вообще: религия — это опиум. А значит, им торгуют. Мы не призываем торговать наркотиками.

Пастухами нашего подкаста сегодня будут два религиоведа: Лариса Астахова — доктор философских наук и Бигнова Марина — кандидат оных. И два пса кровавого режима: социолог — Бредихин Сергей и социальный психолог — Михаил Вершинин. Это я. Ну и, конечно, дисклеймер для товарища майора, который сегодня выступает в качестве луны, освещающей наш путь.

Сергей, начинаем, конечно, со светским специалистов: социологов. Сколько верующих по штукам в нашей великой державе?

На самом деле, если смотреть статистику и социологию с 91 года, когда у нас был преодолен этап научного атеизма, россиян, конечно, все больше и больше становится верующих. По крайней мере, среди тех, кто об этом говорит в опросах.

Но, если мы посмотрим в динамике более короткой, за последние 4 года, то здесь мы увидим интересную тенденцию: постепенно начинает прибавляться количество атеистов. Согласно опросу ВЦИОМ, если в 17 году атеистами себя называли 7% россиян, то в 21 их число выросло до 14%. При этом, количество атеистов больше в группе молодых людей. До 24 лет.

Если говорить про отношение и доверие россиян к религиозным институтам, здесь, прежде всего, конечно, спрашивают про РПЦ. На самом деле доверие довольно велико. По крайней мере, согласно последнему совсем недавнему опросу ФОМ — ⅔ россиян доверяют русской православной церкви. Достаточно велика доля тех, кто доверяет лично Патриарху. Но социологи давно отметили важный момент: в России и в странах восточной Европы подавляющее большинство верующих связываем свое мировоззрение с национальной идентичностью. Поэтому, когда мы спрашивают людей на улице, к какой религиозной традиции они себя относят, большинство говорит, конечно, к православию. Но это не значит, что они действительно являются православными в религиозном смысле. Это, скорее, православие в культурологическом смысле.

Я бы поспорила. Между прочим, последнее время очень существенно снижается степень доверия к такому институту, как РПЦ. Долгое время к РПЦ позиции у россиян стояли вообще в первых двух строчках. Не ниже. А сейчас съезжает на 3, 4 и даже 5 позицию в разных опросах. Так что достаточно стабильно сегодня можно отметить снижение тенденции доверия к Русской православной церкви. Почему — другой разговор. Тут очень много тенденций.

Согласен. Другой проблемой является тот самый зазор между, условно, верой и ее реализацией. Не все те, кто ходит в храмы, верит в то, что составляет суть религиозного вероучения. Многие не знают элементарно свой символ веры.

И вот здесь мы сталкиваемся с тем, что не всегда православный или мусульманин по опросам, равняется православному или мусульманину согласно религиозным вероучениям. Но тем не менее, формально количество верующих у нас достаточно велико. И нельзя сказать, что существенно снижается за последние годы.

Хотя спорные моменты с доверием, ростом атеистов присутствует. Такова примерно ситуация.

Не могу пройти мимо своего любимого антикультового движения, роли традиционных религий в этом движении. Поэтому начну с плача Ярославны.

Рассказывать про отечественное антикультовое движение достаточно сложно, так как оно многолико, противоречиво и относительно молодое, если сравнивать с западными аналогами. Или небратьями, как можно сказать. В российской антикультовой тусовке переплетены интересы десятков известных ученых, юристов, политиков, журналистов, блогеров, расследователей, бизнесменов, консультантов, а еще это все приправлено политикой и волонтерством. И, конечно, полито интригами и конкуренцией.

Если говорить про книги, то первая антикультовая книга в постсоветской России была издана в Москве в 93-ем году. Представьте себе, протестантами. Книга Джоша Макдауэлла и Дона Стюарта «Обманщики». Несомненно, что советское религиоведение часто обращалось к теме сект и культов, можно даже вспомнить популярные издания как западных авторов, так и российских, например, Еремея Парнова, но все это — советская атеистическая литература.

Другой очень заметной книгой стало издание «Сектоведение» от Дворкина Александра Леонидовича. Эта книга вышла в первой редакции, как сборник лекций в 1998 году. Потом вышла в переработанном варианте в 2000-ом году и претерпела несколько переизданий. Я эту книгу достаточно хорошо знаю.

Потом были проекты Евгения Волкова из Нижнего Новгорода, который помог появиться переводам Стивена Хассена из серии классных научных книг. Подборка, как всегда, будет в описании.

Формально современное российское антикультовое движение можно разделить на 2 части:

На самом деле есть не две позиции. Три. Среди религиоведов. Две крайности описаны достаточно точно. Либо мы за новое религиозное движение, либо вроде как, против. Поскольку у них слишком много нарушений. И есть середина. Она была озвучена Романом Силантьевым, когда он рассказывал о деструктологии. Что существует третья сторона — научное религиоведение, которое не любит ни та не другая сторона. На самом деле я бы сказала, что, наверное, это действительно так. Хотя с другой стороны наука на то и наука, чтобы изучить культы с научной точки зрения. А не бороться с ними или защищать их. Я себя отношу к этой части. К середине.

Хотя многие считают, что я далека от религиоведения. Потому что я очень четко считаю важным разделить секты и культы. Есть секты, антисектантское движение в мире, кстати, не представлено таким размахом, как антикультистское. Мы говорим именно об опасным проявлениях, о специфических ситуациях, связанных с культовой деятельностью.

Все-таки наше российское религиоведение распространило это движение на все новые религии. И считает, что любой человек, который хоть раз выступил на стороне противников нового религиозного движения, автоматически попадает в погоны, что совершенно не так. Он абсолютно точно не сразу и не 100% выступает на их стороне и это большой массив религиоведов. Эта война религиоведов действительно выглядит, как биполярная. Но на самом деле она гораздо сложнее. И сложнее именно потому, что люди постоянно пытаются искусственно причислить того или иного человека к той или иной стороне. И автоматически разговаривать, с ними он или против них. Любой новый религиовед — студент, вошедший в эту тусовку, аспирант, автоматически причисляется к той или иной стороне.

Инквизиция тоже, скорее всего, думала, что действует с точки зрения науки и ради интересов науки. Но посмотрим, что получится. Я задам, контрольный вопрос, чтобы понять, к кому вы принадлежите, Хаббард жив?

С точки зрения саентологии — да.

Хороший ответ. А у психологов все просто: башни из слоновой кости, королевство нарциссов и практически отсутствие каких-либо научных школ и доходов. Зато огромное количество людей, совмещающих астрологию, карты таро, инстаграм, который запрещен в нашей стране, как экстремистская организация, для вывода людей из сект или просто различные психологические ассоциации, которые сами мало отличаются от лженаучных течений. Или торговцев индульгенций. Но еще там куча сектантов-психологов. И светские религиозные специалисты психологами практически не общаются между собой и не обмениваются информацией.

Сейчас появились группы политиков, типа депутатов госдумы Милонова или сенатора Мизулиной. Но это больше про ньюсмейкерство или какое-то новостное фрик шоу, чем про реальную работу. И мне кажется, что антикультовое движение практически сдулось. Оно осталось вокруг определённых политиков, либо мастодонтов, типа Дворкина, которые борются за ресурсы и какое-то внимание.

А у ислама есть свой особенный подход к работе с различными культами на территории РФ? Марина, расскажете нам про это?

Да, живя в мусульманской республике, работая в соседнем исламском регионе, в Башкортостане и Татарстане, у меня нет никакого выбора и возможности воздержаться от этого. Я доцент кафедры религиоведения Казанского федерального университета.

У мусульман нет такой активной полемики с сектами не исламского происхождения, которая характера для православия. Основной вариант облечения здесь — богословские споры, на основании которых доказывается не истинность заблуждений со стороны сектантов. Вопреки распространенному мнению в исламе существуют сотни течений, которые не признают ортодоксальными мусульманами.

Один из мусульманских сайтов говорит: «И довел нас до этого наш посланник. Разделяется община на 73 течения, и все они окажутся в огне, кроме одной. Его спросили: кто же они? На что пророк ответил: «это те, кто следует тому, на чем я и мои сподвижники».

Считается, что данный хадис на самом деле разделяется далеко не всеми мусульманами. Фактически его нет в наиболее авторитетных сводах хадисов — Аль Бухари и Муслима. Тем не менее, представители многих направлений в исламе считают, что это разделение вполне реально. И действительно в современной практике ислама существует множество различных течений.
Основные причины их существования — это разделение во вопросам взаимоотношений веры и разума. Второе: вопрос в отношении свободы воли. То есть, мы привыкли считать, что мусульманин означает «покорный Аллаху», но на самом деле вопрос о свободе воли имеет фундаментальное значение для мусульманских богословов. И многие века уже вызывает серьезные разногласия.

Тем не менее, мусульмане считают, что разнообразие умы — это божья милость. Это побуждает смотреть на множество в исламе с уважением, со смирением, с ответственностью. А не через призму сектантства. Тем более не проливать кровь единоверцев, которые по-своему понимают те или иные религиозные предписания. Каждый из них надеется на награду от Аллаха. Соответственно и к сектам в исламе многие мусульмане не стремятся реализовывать какую-то активную борьбу с ними. Это не их путь по сути.

Относительно сект в других религиях, те или иные богословы, периодически позволяют себе достаточно яркие высказывания в сторону в основном, конечно, экстремистских групп и течений. Но в целом какой-то активной богословской борьбы с ними мы на сегодняшний день просто не наблюдаем. Более того, многие сектантские с точки зрения православия или католицизма течения, достаточно неплохо расходятся внутри мусульманской уммы. Хотя естественно не получат официального признания.

Я совсем недавно столкнулась с таким явлением, как распространение мусульманской нутрициологии. Там очень активно среди женщин мусульманок проводятся семинары по правильному питанию и энергетической очистки, связанной с продуктами питания. Насколько это сочетается с исламским богословием, насколько это можно считать сектой, я бы не стала давать таких жестких оценок.

Мне кажется, это влияние инстаграма, торговли бадами — фигней, которая захлестывает простых людей. В том числе представителей традиционных религий.

Думаю да. Наше с вами мышление иррационально по сути. И мы всегда ищем какую-то уверенность в завтрашнем дне, которая требует от нас отношение к сверхреальностью. Я полагаю, что все это из той же серии, что и «заряженная вода» для многих православных. Вера в гомеопатию. И прочее.

Это такие вещи, которые мусульмане не сопрягают со своей основной верой. Они считают ее какой-то иной часть. И никак не связывают со своими религиозными убеждениями.

Мне кажется, что это распространение очень часто связывают с тем, что в России сейчас присутствует большое количество мигрантов и к таким результатам приводит разное понимание ислама и околоисламских традиций в разных регионах. И они воспринимаются нормальной частью ислама, потому что кто-то из очень известных мусульман так сказал. Но далеко не всегда это так.

Окей. А как с православием в первопрестольной?

Как одному из самых жутких сектоведов, антикультистов и ангажированных религиоведов, мне естественно логично осветить вопросы православия. Ни для кого не секрет, что с началом гонением на секты большинство новых религиозных движений связывают с именем православного сектоведа Александра Леонидовича Дворкина. Хотя моду на дискуссию с сектантами ввел не он. Но так получилось, что он был самый наиболее популярный, обсуждаемый и активно посещающий разные регионы, лектор. Соответственно именно ему и приписали как введение термина «тоталитарной секты», который тоже не совсем принадлежал ему. Так и весь вал критики тоже упал на него. У нас вообще так принято. У нас выбирается одна жертва, наиболее яркая, интересная и на нее все это сыпется.

Многие обсуждают, как он себя может называть светским специалистом, который может говорить про секты с точки зрения движения атеистов непредвзято.

Действительно с одной стороны никто не может отрезать свое собственное мироощущение, понимание от нашей оценочной деятельности. Но с другой стороны — когда меня спрашивают на суде, кто я по вероисповеданию, пытаясь, конечно, получить ответ, что я православная, ангажированная. Я говорю, что по вероисповеданию, когда я пишу экспертизу — я религиовед.

Я считаю, что это достойно, поскольку религиовед соприкасается с таким количеством вероучений, что он может быть сегодня агностиком, завтра буддистом, а после завтра его привлекает учение сатаны. Действительно религиоведы изучают столько позитивного и негативного в самых разнообразных религиозных течениях, что говорить, кто он по вероисповеданию, как минимум, некорректно.

Хаббард сказал, что любой саентолог может исповедовать любую религию, оставаясь саентологом. Им не мешает проникать во все традиционные религии, в бизнес. Особенно в строительный бизнес. Они очень любят строить различные сооружения религиозные.

Соглашусь с вами. Но отмечу, что, однако это правило распространяется до определенного момента. Как только вы попадете на действительно религиозный курс по астрологии, вам предложат выбрать, кто вы. За какой истинной вы будете следовать, на какой стороне вы находитесь.

Очень часто возникают вопросы: почему именно православная церковь выступила в качестве первых сектоведов. Первая начала бороться с сектами. Это было ярким примером того, что православие получило опасность от новых религий. Таким образом, в борьбе за паствой, начала активно их привлекать. На самом деле это не совсем так. Скорее можно сказать, что только-только встает на ноги православная церковь, столкнулась с ситуацией, когда к ним стали обращаться людьми, поскольку других вариантов взаимодействия с религиозными структурами, они не знали. Пострадавшие люди приходили именно в православную церковь. Пытались обращаться к иерархам с тем, что им необходимо спасти души людей, семьи и т. д. Соответственно в этой тенденции спасения душ, наиболее опасных организаций и начал работать организация, которую, как предполагается, создавал Дворкин.

Мне трудно говорить о том, что такое «РАЦИРС», потому что я не знаю «РАЦИРС», как организацию. Я знаю отдельных людей в регионах, по 1−2 человека, которые ведут какую-то статистическую деятельность. Иногда аналитическую. Практическую в плане переписывания текущей ситуации в регионе. Но я знаю, что никто из них, кроме одного человека, который официально вышел из «РАЦИРСа», не вел работу, связанную с выведением из культов. И никто никогда не занимался серьезной аналитической работой. Очень серьезная дискуссия — конфликт наблюдается у Дворкина с другими представителями сектоведов. Это Владимир Мартинович, Роман Михайлович Конь. Это регулярные взаимные проблемы и претензии, совокупность больших сложностей между ними в отношениях. И претензии к трудам, которые у них выходят.

Если говорить про Русскую православную церковь, то там разные группы, которые идут в одном направлении, но при этом часто конфликтуют между собой?

Мне кажется, что основная проблема в том, что каждый сектовед, который действует в рамках православной церкви, параллельно пытается быть встроенным каноническую структуру РПЦ. С другой стороны пытается быть независимым, чем-то вроде религиоведа. Соответственно, с одной стороны, он попадает в зависимость ангажированную от своей церковной иерархии. С другой стороны он все равно попадает в эту войну религиоведов. Потому что чаще всего это выгодно другой стороне судебного процесса. Естественно нас очень любят мазать маркером ангажированности.

Да, есть много интереснейших специалистов по многим религиозным движениям, которые так или иначе объявляет сегодня о своей православной позиции личностной. Либо она подразумевается по семейному положению. Но де факто мы не можем сказать, что их православное вероисповедание влияет на их методологическую нейтральность. И обратный процесс. Очень много примеров, когда мы сталкиваемся с ситуациями, когда человек рассуждает о новых религиях отличительно с точки зрения «ересей». Тогда понятно, от какой епархии он выступает. Есть очень любопытные забавные примеры.

Ходят слухи среди журналистов, что православные церкви существуют разнорядки на то, какая тема антисектантская в этом году популярна и активна. Что мы разрабатываем. Был год язычников и не язычников, когда вся РПЦ боролась с язычниками. В январе на рождество было выступление Дворкина на эту тему. Потом был год борьбы с внутренними православными сектами и расколами. Пример тому у Романа Силантьева вышедшая книга «Пара православной секты». Был год борьбы с кришнаизмом. Был год, когда обсуждалось, не возобновить ли нам процесс о запрете соответствующих учений и т. д. Каждый год идет какая-то внутренняя пропаганда. Потом она через год забывается. Выходит на первый план новая идея борьбы в анти сектантстве. У нас нет системной работы в РПЦ.

Ждем новых книг под авторством представителей антисектантского блока РПЦ. Меня смущает в этом вопросе наличие новых видов психологии: мусульманская, православная. Когда я начинаю общаться с представителями традиционных религий, и ты говоришь, могут ли они помочь другой религии. Они говорят: «Нет.» Или они начинают мне объяснять, что у этого человека не измененное состояние психики, не истерия, не какие-то вещи, связанные с психологическим состоянием, а это бес в него вселился. И надо беса сначала выгнать, а потом уже… Это называется православной психологией. И это попытка обосновать, что это научный подход по выводу людей из секты — выгонять из них бесов.

Я скажу, что в практике профилактики экстремизма встречаются подобные варианты. Когда людей, ставших членами экстремистских течений, тоже объявляют одержимыми дьяволом. Это, мягко говоря, странная точка зрения. Тоже позиционируется как вполне себе имеющая право на существование.

Я согласна с Мариной. Верно, эта проблема есть. Я тоже сталкивалась с этим, когда люди серьезном совещании по профилактике экстремизма, что вся проблема в том, что они бесноватые. Как к этому можно отнестись?

Марина, вся надежда на вас. Может, у католиков все нормально?

Если бы. Во-первых, католики давно-давно заинтересовались таким явлением, как секты. Был священный католический суд под названием «инквизиция». Его деятельность в достаточной степени полемично оценивается. Разные исследователи дают разные оценки. Мы говорить сейчас о ней не будем.

На самом деле всплеск исследований новых религиозных движений католиков приходится на 70-ые годы. Естественно, изначально они классифицировали: новопятницкое движение, Новоапостольская церковь, Мормонов и многие другие религиозные группы, как секты. Примерно с этого времени они начинают использовать этот термин и по отношению к другим религиозным группам и культам: саентологи, последователи кришнаизма.

У католиков всегда была очень хорошо построена система анализа богословского этих нетрадиционных групп. Конкретных имен называть не буду. Большинство этих работ не переведены русский язык. В РФ практически не представлены в силу малочисленности католиков и специфичности определенных аргументов. Сами ватиканские исследовательские службы очень много и активно публикуют и пишут про новые религиозные движения.

Что для нас важно? В базе данных Петербургского католического центра, который занимается информационной просветительской деятельностью, очень большое внимание уделяется именно современным сектам. Они считают, что эти секты не являются протестантскими. Они четко различают традиционный протестантизм и современные новоделы. Естественно, они очень большое внимание уделяют изучению российских сект.

Но, если честно, одна из книг привлекла мое внимание. Написал ее А. Посадский. Она называется «Психология и new age». Эта книга посвящена важным для современного человека вопросам: как относиться к современной психологии, как она влияет на жизнь человека.

Посадский делает очень интересный вывод: большинство современных психологических течений продиктованы связью с new age и сложными, с точки зрения католика, духовными традициями. Исследование довольно обширное. Но во многом очень поверхностное. Это все, что я хотела сказать о католиках. Потому что их деятельность в РФ на этой почве особо не выделяется.

Лариса, вы как москвичка, религиовед, наполовину социальный психолог должны знать, что одни культы считают, что они не культы и помогают выходить людям из сект. Можете нам рассказать про эту стезю? Когда кто-то надевает халат врача и говорит, что он готов выписывать рецепты.

Эта очень интересная тема, связанная с врачами. Когда разного рода знаки религии остаются под белыми халатами — в рамках нашей достаточно долго действующей комиссии по противодействию деструктивным сектам, куда входят представители разных религиозных организаций. Одна из причин, по которой эта комиссия в свое время при совете федерации была создана, введение закона против сект. Нам необходимо было ввести, как они считают, новый закон, который бы отделял секты от не сект. И ограничивал вредное воздействие, влияние сект на наше население.

Какой это был год?

Примерно 6 лет назад. Достаточно долго действовала эта комиссия. Сейчас при новом созыве, думаю, очень вероятно, она будет возобновлена, но немного с другим контекстом — это Мизулина. У этой комиссии есть 2 основных линии.

Первая — создание уполномоченного по правам религии, как считают многие протестанты России. Они считают, что крайне необходимо человек, который защищает права верующих людей. Но одна из причин, о которой они говорят — ситуация со «Свидетелями Иеговы». Вторая линия — это линия, которая очень четко прослеживается и на официальных каналах. Например, 30 сентября на телеканале Россия вышла в эфир программа «Национальный интерес», которая обсуждала угрозы, которые несут России тоталитарные секты.

На самом деле проблема в том, что у нас законом связано примерно 300 законов и подзаконных актов, с которыми мы чисто гипотетически должны будем работать, если мы вводим новый закон. Касается религии 300 юридических документов. У нас на данный момент, когда вводили, например, «пакет Яровой», мы до сих пор не привели в соответствие все пакеты документов. До сих пор выявляются разные нарушение. Введение нового закона, конечно, сильно ударило бы по свободе совести. Думаю, по сектам-то ударило в большей степени, потому что традиционные религии меньше склонны попадать в эти передряги. У новых религий не всегда есть юридическое обоснование, регистрация, юристы, деньги на все эти манипуляции. И только крупные новые религии, такие как саентология, могут как-то противостоять этой государственной машине.

Саентологи в США выкупили разорившуюся антикультувую сеть. И под видом помощи людям выхода из сект, помогали им найти новый опиум для народа. У нас, насколько я знаю, тоже ряд всяких около религиозных организаций, Которые помогают бороться с наркозависимости, с алко. На самом деле подменяют это зависимость от себя.

Есть ли в РФ секты, или кого мы считаем с вами сектами, которые якобы занимаются анти сектантской деятельностью? У меня в практике была Пеунова, которая в начале 2000-х годов хотела написать диссертацию по борьбе с сектами.

Любопытно. Я буду знать, откуда у нее столь глубокие познания. Когда я писала экспертизу по Светлане Ивановой, она уже была продвинута в том плане, что считать религией, а что — нет. И всячески давила на то, что себя они не самоидентифицируют как религиозная организация.

Вообще, лечение химических и нехимических зависимостей многие организации понимают примерно в одном ключе: есть специфика, но методику большинство применяют ту же самую, как и с другими нехимическими зависимостями.

В первую очередь, одним из основных источников другой не хим. зависимости является собственная вера, религия. Когда человека вовлекают в деятельность религиозной организации, которой принадлежит этот центр. Я не знаю ни одного абсолютно независимого центра, который так или иначе, поддерживается, спонсируется религиозной организацией. Это свойственно всем абсолютно религиям. Где практически всегда религиозная зависимость, проблемы с помещением какого-то центра, структуры начинают бороться именно вовлечением во внутреннюю религиозную жизнь. Сначала чаще всего во внутреннюю благотворительную жизнь. Вы участвуете в помощи кому-то, помогаете в качестве волонтера наркоманам, детям-сиротам и т. д. Но потом вы привлекаетесь и к ритуальным деятельности. И постепенно развиваетесь и попадаете на достаточно высокий уровень.

Я не встречал чистокровных НКО, которые занимаются антикультовой деятельностью. Именно религиозных НКО. И вообще светских особо НКО не встречал, кот помогает людям, попавшим в тяжелую ситуацию, связанную с культами и сектами. Но при этом я был удивлен, когда проводил однодневный семинар по стейкхолдерам для НКО «Как находить спонсоров? Как работать с лидерами общественных мнений, чтобы они помогали развиваться вашим проектам?» Оказывается, главный конкурент НКО за пожертвование — РПЦ. Сергей, давайте поговорим о маленькой гордой части нашей страны — атеисты и антиклерикалы.

Сергей, давайте поговорим о маленькой гордой части нашей страны — атеисты и антиклерикалы.

В целом, атеизм, очевидно, подходит к сектам и культам как к любой религии. В той или иной мере воспринимает как зло, с которым надо бороться во имя разума. Я думаю, что разум атеизм тоже принимает несколько по-разному. Здесь разные оттенки. Но если говорить крупными мазками, это так. Для светского подхода любая религия может иметь положительное и отрицательные последствия для человека. И здесь все исходит из того, насколько это влияние реально сказалось. Улучшилась ли жизнь человека или ухудшилась. Но клерикалы определяют, что спасение души возможно только в истинной вере, поэтому секта — всегда зло, так как она отвлекает человека от спасения и подменяет истину успокоительными сказками.

Вообще проблема помощи пострадавшим от деятельности сект и культов — это сложная и обширная тема. Но в целом, наверное, стоит согласиться с тем, что здесь необходимо работать профессиональным психологам с пострадавшими людьми. Это будет важнейшим условием возвращением человека в общество. Не следует заниматься этим вопросом с богословом-любителем, потому что последствия такой работы трудно предсказать и оценить.

Или это вы поймете только тогда, когда перед вами врата в рай не откроются. Конечно, мы сегодня подняли такую сложную тему, неоднозначную, очень яркую, полную различных конфликтов, разных точек зрения.

У нас есть хорошие пушистые теплые ламповые выводы: в независимости от проблем между разными участниками антикультового движения, все они понимают опасность сект, культов и религиозного экстремизма.

То, что некоторые это используют ради получения преимуществ — ничего страшного. Воспринимайте это как данность. У всех разные дороги. Главное — мы идем в нужном направлении.

Традиционные религии находятся в кризисе. И достаточно консервативны. Особенно в нашей стране, особенно сейчас, когда мы находимся в вооруженном конфликте и под экономическими санкциями. Но несмотря на эти условия традиционные религии верят в хорошее будущее нашей страны и возможности для нашего общества становиться лучше не через запреты, а через добродетель и через правильные добрые поступки.

К сожалению, вопрос культов и сект не в приоритете у традиционных религий. У некоторых даже нет отдельных специалистов по данному направлению работы. Практически отсутствует межрелигиозное взаимодействие по борьбе с сектами. Значит традиционные религии пока не готовы к этому шагу. Но это не значит, что его не будет.

Все традиционные религии показывают замечательные примеры сотрудничества в других областях и в других проектов. Надеюсь, что тема профилактики культов и деятельности сект тоже для них станет актуальной. Мы призываем всех участников антикультового движения перестать конкурировать между собой. А сфокусироваться на профилактике и информировании общества об опасности культов.

Мы сегодня не хотели предлагать вам книги, но Марина Ринатовна выбрала самые любимые свои книги и сейчас она вам про них расскажет.

Первая книга, которую я хотела бы вам порекомендовать, это очень сложная для прочтения не специалистами, но действительно дающая представление обо всей системе изучения новых религиозных движений.

Написал ее Владимир Мартинович. Называется она «Сектантство. Возникновение миграции». Наиболее полная версия с очень любопытной, достаточно сложной классификацией. Классификация рабочая, несмотря на многочисленные негативные отзывы со стороны коллег — религиоведов. Я считаю, что они продиктованы завистью.
Другой вариант про исламские секты — книга Дамира Шаговеева «Исламские течения и группы». Переиздается она каждый год. Дополняется новым материалом. Скорее, это богословский подход. Но и история сект радикальных исламских течений, конечно, там присутствует.

Не могу не ответить на призывный вопль Ларисы Сергеевны. Мы тоже написали с ней небольшую книгу про новые религиозные движения. Это учебное пособие для мусульман. Оно лежит в свободном доступе на сайте Башкирского педагогического университета.

2016 год, издательство — Масул. Город Ирак.

Конкретно для религиоведов первое пособие по религиозным движениям тоже написала я в 2009 году. В рецензии так и отмечали: «первое, пожалуй, нормальное пособие от религиоведа для религиоведов».

Некоторое время назад мне повезло познакомиться с книгой, которая называется «Моя сестра Салафитка». Это роман в автобиографическом жанре — собранные в одну жизнь истории множества мусульманок, которые попали в различные салафитские течения. Для героини книги все закончилось хорошо. Для специалистов книга чрезвычайно скучная, хотя некоторые диалоги явно были списаны с натуры. А для целевой аудитории вполне захватывающая книга, получившая множество позитивных отзывов. Не скажу, что она связана в большей степени с антикультовым движением, но это попытка продвинуть данный жанр в художественном варианте. И про другие антикультовые книги мы напишем вам отдельно.

Борьба религии культов и сект между собой всегда была. Вряд ли она закончится в обозримом будущем, но главное, чтобы эта борьба помогала добру.

И хотя старуха Шапокляк пела: «Хорошими делами прославиться нельзя», мы в подкасте считаем иначе и желаем нашим слушателям независимо от их религиозной принадлежности творить только добро. Не забывайте молиться о нас, подписываться в соцсетях и рассказывать своим друзьям. С вами был подкаст «Неправильные эксперты».