Социальная психология и вывод людей из сект: 3 популярные методологии

Сегодня у нас необычная тема, где мы будем ботанить на тему методологии работы с пострадавшими и попавшими в секты. Я и мои коллеги поговорим, с одной стороны, про термины и модели консультирования, а потом поделимся своими кейсами, историями из практики работы с людьми, которые попали в секту либо их родственники столкнулись с тем, что близкий оказался в секте.

Мы очень часто забываем, что проблема не только с теми людьми, которые попали в секту, и то, что им промывают там мозги, но и с тем, как это шокирует и выбивает его социальное окружение близких, так называемые наблюдатели.

Ну и конечно, в России наконец случился бум коммерческого оказания психологических услуг, и это перестало быть тенью карательной психиатрии кровавого режима. А стало обычной услугой, как поход к дантисту или парикмахеру.

Но при этом отечественные научные школы, академические институты практически не развивают это направление работы с аддикцией от группы. Это направление работы с групповой аддикцией в рамках социальной психологии.
Ботанить сегодня со мной, социальным психологом, консультантом по выходу, который уже, о майн год, почти 20 лет изучает секты и помогает покинуть их, Михаилом Вершининым, будут религиовед и судебный эксперт Марина Бигнова и Сергей Бредихин, социолог, изучающий проблемы радикализма и медиаинформационной безопасности.

Ну и конечно, товарищ майор, который заставляет нас быть в тонусе и следить за нашими языками. Специально для него дисклеймер.

Да, совершенно верно, Михаил. И первая модель — это консультирование по выходу или консультирование о выходе. Несколько такое не совсем, наверное, благозвучное название с точки зрения российской грамматики, но, как мы понимаем, это калька с английского exit counseling, соответственно, очевидно, что эта практика зародилась на Западе и постепенно в том числе перенеслась и на отечественную нашу работу.

Что же это такое — консультирование по выходу? Это ряд процедур и методик, которые призваны убедить человека покинуть различного рода организации, группы, объединения, которые считаются опасными или деструктивными. И вот здесь ключевое слово именно «убедить», в этом, собственно, отличие от методики насильственного депрограммирования, консультирования по выходу подразумевает добровольное согласие человека на работу с ним, на несколько дней разговоров с психологами, с родными, и предоставлением информации, которая, предположительно, утаивается от него в той группе, в которой он находится.

Соответственно, главная цель этой работы — показать человеку, что ему предоставляется не вся полнота информации. Показать ему, что в группе с ним проходят определенные изменения, определенная работа по тому самому контролю сознания, о котором говорил Михаил. Ну и в конечном счете показать ему возможность выхода из этой группы, перехода на нормальные отношения со своей семьей и родными и так далее.

При этом консультирование может добровольно принять решение оставаться ли ему в группе или выйти из нее, а также в любой момент прервать собственно саму консультацию о выходе.

Обычно консультирование по выходу делят на два направления: религиозное и светское. В первом случае в ходе консультации жертве сообществ деструктивных раскрывается их содержание с точки зрения той или иной религиозной системы.

Соответственно, преподносится информация, что это вот религиозная группа не соответствует канонам и так далее. Очевидно, что в этом направлении больше работают люди конфессионально ориентированные.

Во втором случае человек, например, в других недобросовестных организаций подводится к осознанию недоброкачественности той информации, которая ему дается в группе, и вообще не нормально все ситуации, когда он находится в зависимости от группы.

В обоих случаях методика призвана восстановить у человека способность к самостоятельному критическому мышлению, поиску и анализу информации из разных источников. Как мы понимаем, именно вот эти направления — критическое мышление, анализ информации — как раз-таки и обрубается в деструктивных культах, и человек оказывается в зависимости от группы и неспособным анализировать иную информацию, полностью подчиняясь группе.

Очень часто, когда люди обращаются с такими вопросами, они считают, что если мы Васе или Пете, или Маше дадим распечатку страшных статей, где написано, что куда он попал — это секта, этого будет достаточно. Но для многих становится шоком, что люди не готовы, попавшие в секту, воспринимать критическую информацию, они ее просто игнорируют. То есть даже если это будет видео, рассказы и умение донести критическую информацию для человека, попавший в культ, это сложный навык.

Здесь как раз консультанты и помогают, что во время дискуссий можно обсуждать, например, другие секты, культы, где совпадают определенные ритуалы. Вот, например, осуждать другие настоящие деструктивные секты человек, который попал в секту, готов с удовольствием, потому что так он самоутверждается, показывая: мы-то другие. И в процессе этой дискуссии можно давать примеры, которые совпадают с той практикой, которая есть в его группе, и человек начинает потихоньку выстраивать параллели.

Но вообще это консультирование упирается в одну аксиому, это я ее условно придумал и постоянно со сцены везде говорю, она жуткая такая аксиома, но тем не менее: чем меньше ты находишься в секте, тем меньше ты получаешь вреда, но тем тяжелее тебя вывести из секты, и наоборот — чем дольше находишься в секте, тем больше получаешь психологического и иного вреда, но тем легче тебя вытащить.

Потому что когда человек попал в секту и мы ему начинаем какие-то ужасы рассказывать, он еще мог с ним не столкнуться, потому что секта — это иерархия, как пирамида. Там есть уровни. И тут уровень, где у него будет чпок добрый вечер, он еще не наступил. А вот вы ему уже рассказываете. Он на вас смотрит и думает: вы же все врете, у нас нет чпок добрый вечер, а он… там, возможно, уже пробку готовят где-то, смазывают кладбищенским жиром.

Так что донести критическую информацию — это очень сложно. И это классическая ошибка людей, которые сталкиваются с этой проблемой, сейчас мы вот распечаточки дадим, и он поймет, что не туда попал.

Совершенно верно. Как вы правильно заметили, во многих случаях человек находится в группе не потому что его каким-то образом насильственно поглотили его сознание, а потому что на самом деле он туда пришел более-менее сознательно, хоть и попал потом под какие-то неэтичные манипулятивные методы. Но база — то самое, семейное неблагополучие, личное неблагополучие — у него уже было. И он искал ту группу, которая поможет ему это преодолеть.

Поэтому, собственно, консультирование и выход нацелено на то, чтобы не задавить человека, не его личность, а, наоборот, сформировать у него навыки критического мышления, их возобновить и, собственно, возродить его индивидуальность, которая так или иначе в группе подавляется.

Работа в рамках такого консультирования проходит по двум направлениям. Это работа с самим человеком, который попал под влияние манипуляций, и работа с его близкими, поскольку понятно, что выйти человек самому из группы без контакта с его близкими и родными практически невозможно. И как уже отметил Михаил, на самом деле это длительная и сложная история, которая не достигается путем одной беседы, а здесь нужна большая системная работа с соблюдением прав консультирования на свободное волеизъявление, это вот отличительная характеристика этого метода.

Да, и вообще на Западе существует так называемая этика психологов, которые оказывают консультирование по выходу. И там четко разграничены, например, такие вещи, что пока вы работаете с родственниками жертвы, они ваши клиенты. И даже если они оплачивают ваши услуги, как только вы начинаете работать непосредственно с жертвой, его интересы и приоритеты должны быть важнее, чем приоритеты заказчиков, назовем это так. И многие этого не понимают.

Там вообще много интересных и важных и этических наработок. И если говорить вообще про методологию, которую мы дальше сейчас будем обсуждать, то при соблюдении вот этих всех подходов, достаточно много людей принимают решения либо временно приостановить вхождение в культ, либо его покинуть. Но проблема-то еще в другом.

После того, как человек покинул культ, ему же нужно возвращаться к нормальному образу жизни, принять на себя обязательств, принять тех условий, от которых он ушел, ответственность за свои поступки, принять решение о поступках — все это людей очень сильно пугает и отталкивает.

Михаил, а вот из вашей двадцатилетней практики, какой примерно процент людей, который через консультирование о выходе могут покинуть организацию? Ну вот скажем, из практики работы с радикальными организациями я знаю, что лишь 25% примерно людей удается ресоциализировать из экстремистских и террористических организаций. А вот с сектами как?

Во-первых, никто в России этой статистикой не занимается, то есть она может быть на какой-то частной практике, которая может быть субъективна. У меня так сложилось, я в основном занимаюсь консультированием через интернет. Хотя есть и офлайновые, когда обращаются в моем непосредственно регионе.

Проблема, что, когда вы создаете группу по выходу, это те близкие люди докультовой жизни человека, попавшего в секту, которые могут его убедить поговорить со специалистом. И обычно это какая-то группа людей, которая с ним начинает потом разговаривать, где один из участников, например, я, и мы с ним разговариваем. Но для этого вот этим близким людям нужно отложить свои дела, прочитать 5−6 книг, начинать себя сдерживать, научиться правильно общаться бесконфликтно, чтобы человек не уходил в оборону.

Большая часть людей, особенно если это не родители и не мужья и дети, они как считают? Да, я готов помочь. Вась, здравствуй, мне тут твои близкие сказали, что ты в секте. Секта — это плохо, уходи оттуда. Вася узнает, что против него плетут заговоры, Вася узнает, что его, оказывается, близкие не любят, все остальное. Он говорит: да пошел ты на фиг. И потом еще отгружает родственникам.

И вот таких людей, которые считают: о, ну я же пытался ему помочь, я же ему сказал, что он в секте, а он не понял, все, мои усилия закончились. Это жутко бесит и жутко портит практику.

Вот если взять идеальную ситуацию, то есть семья готова, мосты не сожжены, есть нормальное общение. И вот происходит вот эта подготовка, когда не только читают книги, но и изучают практику других сект, чтобы были какие-то примеры в голове, там все остальное, то эффективность метода порядка 90%. Но это западные цифры.

Но если говорить из моей практики. Вот берем 10 случаев, только один доходит до стадии группового общения, потому что родственники, когда видят, сколько нужно потратить времени, год, пол, полтора, изменить себя, изменить свое отношение к нему. То они просто говорят: ну, Вася не в такой уж страшной секте, пускает он туда дальше ходит. Не очень-то нужно.

Был у меня, например, случай. Вот как раз про Ашрам Шамбалы, я не помню, я там рассказывал или нет, про девочку, которая попала в жрицы и достигла какого-то великого сексуального уровня при обслуживании какого-то старика из гуру этой секты. У нее мусульманская семья, мама ее хочет вытащить, но в процессе борьбы с культом был поджог дачи, где была ее младшая сестра, и младшая сестра сгорела, а дверь была, подперли, чтобы она оттуда не вышла. Папа от этой дочки отказался, обвинив ее в этом, хотя дочка была не в курсе, что от секты будет такая ответочка.

Как вернуть дочь к нормальной жизни, если отец считает ее мертвой и отказался от нее, а мама пытается? Это же большая бомба конфликта и проблемы, которая должна решиться сначала с близкими.

И в итоге, когда ты начинаешь объяснять людям, что человек попал в секту, что это плохо, но есть определенные первопричины и нужно научиться разбираться с ними. Многие говорят: да ну на фиг. То есть зачем?

Если честно, Михаил совершенно прав. Мой профессиональный опыт религиоведа говорит примерно то же самое. То есть каждый раз, когда ты сталкиваешься с людьми, пришедшими к тебе за информационной поддержкой, они обязательно начинают говорить: вот это самое, вы же можете, давайте вы быстренько прям все сделаете, а мы посмотрим. То есть родственники культистов, как правило, абсолютно не готовы к какой-либо работе, они не собираются брать на себя никакую ответственность, они не согласны оплачивать услуги консультанта по выходу. И когда ты объясняешь им, что это очень длительная, тяжелая, сложная работа, предполагающая взаимодействие всех сторон, они на тебя смотрят, разворачиваются и уходят. Точка.

Когда ты начинаешь говорить о том, что вообще-то надо было обращать внимание на определенные моменты и, опять же, работать с этими моментами, что придется эти моменты поддерживать на протяжении достаточно длительного периода потом, опять возникает недоумение, непонимание. Ну типа, его же в секту заманили зомбированием, что вы, не можете щелкнуть пальцами и сделать так, чтобы оно сразу раззомбировалось? А еще лучше посадите всю секту, и тогда он точно сам освободится.

Вот это, кстати, основная претензия к правоохранительным органам, которая меня просто восхищает. То есть вы, в принципе, построили свои семейные взаимоотношения таким интересным образом, что человек предпочел семье новое религиозное движение. Я понимаю, бывают разные ситуации. Но при этом правоохранительные органы почему-то несут ответственность за то, что член вашей семьи сегодня является сектантом и может принести определенную опасность и вам самим.

То есть это настолько тяжелые обычно разговоры, переговоры, что я последнее время просто отказываюсь от подобных консультаций, потому что у меня нет ни времени, ни сил, ни, соответственно, каких-то эмоциональных запасов для того, чтобы вот такими вещами заниматься.

Да, они считают, что два-три похода, как к зубном врачу или психотерапевту, - и человек бросает курить, и все нормально. И самый главный запрос – это сделайте, чтоб было как раньше. Ты им объясняешь: все, ваза разбита, ее надо склеивать, она не будет как раньше, на ней будут трещинки.

Да, ну и эти трещинки придется заклеивать самим, со стороны здесь делать ничего нельзя, мы можем только дать определенную информационную поддержку, но работать с этим придется родственникам. Но это не проходит практически никогда. Но очень многие, кстати, и говорят: ну и что, что в секту ходит? Зато он не пьет и не курит. Ты никого не убил.

Когда ты поясняешь, что это вопрос чисто времени и что проблемы, которые у них возникнут впоследствии, будут гораздо масштабнее, люди как правило предпочитают говорить: ой, возникнут или нет — это еще бабушка надвое сказала, а пока вроде все ниче, нормально. И приходят в основном именно с запущенными случаями, когда уже действительно сожжены мосты, когда есть скандальная ситуация, когда присутствуют какие-то моменты, связанные даже с правоохранительными органами уже.

Поэтому, Михаил, тот подход, про который я должна рассказать сегодня, подход стратегического взаимодействия, в России, к сожалению, не приживется, похоже, никогда. Ну или будет использован только в редких случаях, что как правило не повышает эффективность.

Терапия стратегического взаимодействия, так он назывался первоначально, этот подход был сформулирован Стивеном Хассеном. Это разновидность бихевиористски ориентированного семейного консультирования с использованием различных психологических приемов и техник, которые призваны помочь жертвам деструктивного контроля сознания в избавление от культовой зависимости и осуществить коррекцию культовых травм.
Основных особенностей этого подхода 3.

Первая — это то, что подход сосредоточен не просто на изменении, которое произойдет с культистом, а на самом процессе. Здесь чрезвычайно важно, как именно будет проходить эта процедура. Второе — в него вовлечено достаточно большое количество людей, которые должны взаимодействовать между собой и отрепетировать свои роли заранее. И третье — это то, что данный подход очень часто подвергается обвинениям в манипулятивности.

Про него часто говорят, что это такая же манипуляция сознанием, как манипуляция в культе, но я уже, по-моему, неоднократно говорила, что воспитательный процесс — это тоже в определенной степени манипуляции сознанием, вопрос только в направленности: ко благу или ко злу, соответственно. Собственно, вообще мы живем в мире манипуляций, вот сейчас, например, я очень активно манипулирую вами для того, чтобы вы могли осознать определенную информацию.

Как уже говорилось, основные принципы этого подхода таковы.

1. Люди испытывают потребность в изменениях к лучшему. Они хотят меняться, они хотят становиться лучше, чем они были.
2. Люди в большинстве случаев сосредоточены на ситуации здесь и сейчас. То есть наши с вами воспоминания о прошлом безусловно играют огромную роль в том, какими мы являемся на сегодняшний день, но это только воспоминания. Подход здесь и сейчас должен доминировать при осуществлении этого способа.
3. Человек всегда выбирает то, что считает лучшим в данный момент. То есть люди не склонны действовать во вред себе, следовательно, нам нужно показать, что является плохим, неудобным, неприятным внутри этой группы.
4. И что на тот выигрыш, на который они рассчитывали в результате присоединения к культу, они рассчитывать, на самом деле, не могут.

Каждая ситуация здесь уникальна, потому что каждый человек в принципе попадает в культ, несмотря на типологические такие достаточно психологические причины, по индивидуальным причинам. Это сочетание причин. И поэтому консультант по выходу всегда работает с конкретным человеком.

Да, вот Марина, вы сказали, что этот подход часто обвиняют в манипулировании. Но самом деле это куда более мягкий подход, чем подход депрограммирования, в котором может твориться настоящая жесть.

Основным элементом депрограммирования являются убеждения человека, который находится в культе, в том, что к нему применили методы контроля сознания или, грубо говоря, ему промыли мозги. Для того, чтобы это сделать, те, кто занимается депрограммированием, применяют разные методы, но одним из ключевых является удаление человека из самого культа вплоть до того, что бывали ситуации, когда людей просто похищали, закрывали в какой-то комнате здания, и затем с ними начинали жесткую работу.

Исследователи, которые анализируют эту работу по депрограммированию, обнаруживают несколько схожих моментов в любых практиках депрограммирования.

Во-первых, это удаление человека из обстановки культа. Оно может быть либо добровольным, либо, что бывает чаще всего, принудительным. Соответственно, поэтому во многих странах это считается незаконным делом, поскольку человека, по сути дела, похищают.

Следующий этап — получение доверительных отношений с человеком, сообщение ему информации о культе, то есть как раз-таки попытка донести до него идею о том, что его подвергли контролю сознания и промыли ему мозги.

Затем пресечение связанных с культом моделям поведения, и, соответственно, после всего этого предполагается, что человек раскроет вот эту негативную сторону зависимости от культа и начнет из него выходить.

Да, тут и проблема и уголовного характера, потому что вы похищаете, удерживаете силой совершеннолетнего человека, как правило. И под это есть уголовные статьи. У нас нет уголовных статей про секты, у вас нет никаких оправдательных аспектов с точки зрения закона, вы совершаете сразу несколько преступлений.

Более того, эффективность этого метода достаточно низкая. Я не помню, там кто-то из западных коллег говорил около 4% человек действительно депрограммируется. А у других формируются новые фобии, панические атаки, там на определенную музыку или, если бы машина рядом где-то затормозит, и там происходит паническая атака, человек выбегает или что-то еще происходит.
То есть этот метод настолько травмирующий, что это как раз тот случай, где лекарство может быть хуже болезни, наносить больше вреда.

Если говорить про консультирование, Марина правильно сказала, что это групповая работа. Консультант не является авторитетом, и для человека, который попал в секту, именно докультовые авторитеты могут доносить критическую информацию. Консультант же часто выступает рептилоидом, масоном, представителем всемирного правительства, в зависимости от секты, куда попал человек, там идут установки, что такие-то такие-то — они ваши враги. Как раз вот метод, как с наркологом, там кого-то за ручку привести — они здесь не прокатят.

Консультант — он один из участников процесса, он позволяет родственникам не совершать глупых поступков и сразу говорит те пути короткие, которые могут быть более удобные в данной ситуации. Но консультант не знает этого человека, попавшего в секту, только близкие знают аспекты его жизни и могут понимать, что для него важно и какие слова использовать для общения с ним.

Вот, получается, у нас классический вывод из секты — это три этапа: подготовка, на которой чаще всего отваливаются, непосредственно консультирование и потом уже ресоциализация.

Если обобщить все, что вот говорили мои коллеги и в том числе я часто говорю, то нам очень важно показать вот этим родителям и близким на первом этапе, то это не магия, это не вуду, это не зазомбировали, это просто зависимость. Она очень похожа на игровую зависимость, на наркотическую и так далее. Да, у нее есть совершенно другие аспекты по выходу, но как себя там ведет человек — это как раз аддикция.

Мы помогаем заморозить конфликт, мы должны объяснить, как сделать так, чтобы ситуация не ухудшалась. Это самое первое, что мы должны сделать, потому что чем больше сожжено мостов и закрыто дверей, тем тяжелее потом возвращать человека в секту, очень большое количество людей, когда рассказывают, почему они не уходили из секты, они верили, что их нигде не ждут и у них нет возможности вернуться.

Мы помогаем советами, мы помогаем выбрать определенную методологию. И самое важное, часто родители, близкие не готовы даже написать какой-то план на полгода, где будут написаны определенные действия. Лично я пытаюсь всегда объяснить: вам нужно понять, что реально достижимо, а что достижимо когда-нибудь. Просто написать, что мы хотим, чтоб через месяц он покинул секту, — это же нереально. Вы можете сделать так, что через месяц он будет с вами нормально общаться, раз в неделю приходить к вам в гости. Это уже достижимая цель, и мы дальше пишем какие-то подзадачи, но фактически это проектный менеджмент или какие-то вещи из менеджмента, которые прекрасно ложатся на создание стратегии по выходу.

Что мы должны говорить вот этой группе, когда мы ее готовим? Мы им должны объяснить, что можно сделать в данной ситуации, что сделать невозможно. Потому что многие близкие, когда они сталкиваются, им больно, они ругаются, им тяжело. И они хотят в ответ показать криками, воплями и ответными нападками, что им неприятно, что они тоже страдают. А здесь нужно, как в покер, специальное лицо надевать и не показывать свои эмоции, улыбаться, даже если человек, который попал в секту, делает вам больно. Очень важно думать, как не ухудшить ситуацию.

Фактически психолог позволяет не уйти клиенту, в данном случае родственникам и близким, которые хотят вытащить, в какие-то бытовые проблемы и в какие-то личные обиды. То есть мы помогаем им постоянно видеть цель, как к ней идти.

Когда человек покидает культ, вот здесь тоже очень важно, Сергей тоже про это говорил, возвращать человека к самостоятельной жизни и мышлению.

Михаил, а какие-нибудь интересные истории в вашей практике были, которые можно слушателям рассказать?

Я люблю рассказывать 4 истории, потому что они меня наиболее сильно впечатлили. У меня был случай, когда обратились две дамы и стали рассказывать про одна про мужа, а другая про любовника из секты и свои проблемы с ним описывают, описывают, описывают, у нас идет определенная переписка. Я где-то через неделю стал понимать, что это про одного и того же мужчину. То есть у меня такого случая никогда в практике не было, чтобы одновременно любовница и жена обратились по поводу одного мужчины, как он ведет себя в секте. То есть любовница жаловалась на одно, жена — на другое, и у меня здесь была дилемма этического характера: а кто мой клиент? У них противоречие… интересы.

Мужчина там очень хорошо устроился. Это была секта лайфспринг, я в итоге принял здесь решение, что я их познакомил — любовницу и жену — и дальше они пообщались, и любовница сказала: да ну нафиг, буду жить дальше. И она просто стала жить дальше. Без этой проблемы.

Другой случай у меня был очень интересный, когда инженер с Дальнего Востока, он работал там на одном острове на одну сотовую компанию федеральную. Его семья попала в секту. Теща и его жена. И он решил их самостоятельно оттуда вытаскивать. Но довытаскивался он так, потому что теща была кем-то бухгалтером местной администрации, что местный психиатр выписал справку, что он шизоид и его нужно госпитализировать.

И они захватили контроль над всем его имуществом, счетами. То есть он стал недееспособным. Они распоряжались его деньгами, зарплатой, что ему делать. И наказывали его за то, что он не разделяет их новые религиозные предпочтения.

Я ему долго объяснял, что ему надо ехать во Владивосток, проходить специальную медкомиссию в психиатрической больнице, чтобы там консилиум психиатров вернул ему дееспособность, и только потом уже разбираться с близкими, которые его переиграли, потому что там маленький населенный пункт, и телефонное право решает достаточно много.

Лично меня поразила в начале моей карьеры, когда один из знакомых говорит: у меня такая красивая девушка, я с ней встречаюсь, она какая-то странная, а ты можешь посмотреть на нее. Я говорю: ну давай, я буду в том-то кафе, вы будете прогуливаться и случайно туда зайдете, там бац — я, и мы сядем просто поболтаем.

И приходит такая девушка в большой соломенной шляпе, садится за стол, начинает рассказывать. У меня с братом проблемы, она типа МЛМщица, мы продаем шампуни, вот брату нравится такой шампунь, а мне нравится розовый шампунь, он очень натуральный, все, вы представляете, его даже пить можно. И она параллельно открывает колпачок, наливает туда шампунь и при мне выпивает.

Я просто сижу, офигеваю, чтобы вы понимали, это не саентология, это не запрещенные свидетели Иеговы, это не кришнаиты, где выскабливают все мозги ржавой ложкой, что потом восстанавливать нечего, это человек, продавая продукт, промыл себе мозги так, что он автоматически пьет шампунь просто. Она не пыталась мне что-то продать, я бы еще понимаю как элемент продажи. Это элемент самоопределения и эмоционального подкрепления. Меня это просто тогда поразило.

У меня был случай. Один достаточно известный предприниматель в Самаре хотел выстроить отношения с отцом, который был тоже большим известным предпринимателем, но очень авторитарным. И ему посоветовали курсы лайфспринга. Он туда пошел, чтобы пройти и потом восстановить отношения с отцом. Но в итоге он сам развелся, ему нашли жену в этой организации, и эта тема с отцом вообще отпала на задний план, он стал становиться там суперчеловеком с новыми компетенциями. То есть пошел решать одну проблему и полностью, скажем так, изменил свою жизнь.

Но вообще вот эти все истории это за 20 лет практики достаточно много. Но одна история достаточно продолжительная. Научной академической общественности нашей страны абсолютно, извиняюсь за выражение, насрать на изучение и какую-то методологическую обработку темы консультирования людей, пострадавших от религиозных, радикальных и даже террористических, хотя террористических в последнее время что-то пытаются делать по поводу ресоциализации, но это прям большая проблема.

Марина, мне кажется, дальше вам надо.

Ну да. На самом деле, научной общественности не совсем «насрать», Михаил, но эта тема не является приоритетной по множеству причин.

Во-первых, она недостаточно академична, она чисто прикладная. Под это не получишь академических грантов, и два грантодателя нашей страны РНФ и ФПГ, они этой темой практически не интересуются, чтобы получить у них грант в такой ситуации, нужно предложить очень глубокое теоретическое обоснование, это во-первых.

А во-вторых, у нас в России в принципе психология религий, простите, как научная дисциплина в основном заменена религиозной психологией. То есть даже если вы нашли большую красивую монографию, а их у нас всего три, посвященную психологии религии, в большинстве случаев это чистый пересказ учения этих религиозных групп и, соответственно, некоторых западных теоретических подходов. То есть, по сути, сейчас на меня, конечно, коллеги сильно обидятся, но, по сути, я за довольно долгий период изучения этого вопроса не нашла практически никаких работ, которые предлагали бы что-то глубоко теоретичное и принципиально новое. Это во-вторых.

Ну и в-третьих, собственно консультирование по выходу, как я уже сказала, — это довольно-таки сложная работа, которая требует постоянной вовлеченности профессиональной, и она не совсем коррелирует с теми компетенциями, которые характерны для научных работников. То есть мы в большинстве случаев контактируем с людьми достаточно эпизодически.
А консультирование по выходу — это процесс, который поглощает большую часть времени консультанта, и он эмоционально затратный, что, в общем, тоже достаточно проблематично для многих ученых. То есть мы во многим очень сильно отстранены от человеческих эмоций, отношений, это специфическая компетенция, которая вырабатывается в процессе научной работы, наверное, потому что одним из основных признаков научности у нас является объективность, объективный подход. А в ситуации консультирования мы в любом случае оказываемся на какой-то определенной стороне.

Ну и конечно же, роль играет еще и то, что религиоведы в большинстве случаев считают, что секты — это малые религиозные группы, многие отрицают их опасность, многие считают, что это религиозные меньшинства, права которых мы не соблюдаем. И поскольку они гонимы государством в большинстве случаев, то религиоведу просто неприлично быть на гонящей, а не гонимой стороне, соответственно.

Поэтому услугу консультирования по выходу у нас приобретает такой интересный вид. Ее предлагают специалисты религиозных центров, некоторые из них имеют высшее медицинское или психологическое образование, некоторые богословское или теологическое. Некоторые вообще никакого.

Ну вы скажете, что в случае со Стивеном Хассеном, это роли не сыграло, он образование получил после того, как вышел из культа, но в принципе да.
Но подход здесь все равно один — заменить веру в культ другой верой, детали могут розниться: от повторного крещения до просто трудничества и новой индоктринации.

Это подходит не всем, нередко люди остаются с теми же проблемами, что и до культа, и уходят в новое культистское плавание, да. Или находят внутри этой религиозной традиции свою культистскую нишу и тоже ее активно начинают развивать.

Кстати, как это ни странно, Хассена депрограммировали родители. Его украли из больнички, он попал в ДТП и был там то ли в реанимации, то ли в терапевтической палате, они оттуда силой выкрали и утащили. Он попал в тот небольшой процент, который депрограммирование смогло помочь. Но после этого написал, как это нужно делать с человеческим лицом. Как это вывод из секты не курильщиков.

Именно поэтому мы, кстати, и доверяем Хассену, потому что у него есть очень-очень хороший собственный личный опыт, который он сумел осмыслить и, соответственно, ввести в научный оборот.

А второй вариант — это светские психологи, иногда это бывают специалисты каких-нибудь МЧС, специалисты по кризисным состояниям, они в большинстве случаев знакомы с методиками, но слабо разбираются в специфике религиозного сознания и очень часто работают с клиентами как со светскими людьми, потерпевшими какую-то катастрофу или имеющими, опять же, аддикцию, но в целом не затрагивая вот те пласты, которые связаны с большинством фобий и, значит, именно с аспектами культовой личности, что тоже, в общем, делает эту работу проблематичной.

Вообще, если честно, для того чтобы понять, кто перед вами, вам нужно очень внимательно посмотреть на репутацию специалиста, посмотреть, какое количество людей в принципе с ним уже работало, и в каких областях он специализируется. То есть если это просто психолог, который говорит вам «А еще я занимаюсь консультированием по выходу», то, боюсь, что в этой ситуации вы вряд ли получите достаточно качественную помощь. Особенно если ситуация сложная.

Среди исследований, кстати, я бы посоветовала вам посмотреть монографии и хрестоматии, изданные Свято-Тихоновским богословским университетом под руководством Константина Михайловича Антонова. Они не связаны в основном консультированием по выходу, но это монографии по психологии религии. Очень качественные, хорошие работы, которые позволят вам понять некоторые моменты. Ну и достаточно неплохой ряд статей по индоктринации есть у Алексея Двойнина.

Еще один вариант, который появился не так давно, — это детективные агентства, цена здесь договорная. От 7 тысяч и выше, некоторые агентства, например, ставят сразу от трехсот. Трехсот я имею в виду не рублей, не долларов, а трехсот тысяч. Естественно, что в данной ситуации вы не получите абсолютно никаких гарантий, и если судить по некоторым косвенным данным, то агентства занимаются как раз депрограммацией. Ну и плюс сбором деконструктивной информации про данные религиозные движения, вполне возможно, сочетая это с методом запугивания лидеров, когда клиента просто выбрасывают на улицу, просто как проблемного. Его отстраняют от членства в секте и дальше уже справляйте сами, как можете.

Ну и существует огромное количество самостийных каких-то психологов, которые выдают в интернете периодически пассажи типа всякая секта может стать религией или, там, например, все сектанты дураки, в секты попадает больше женщин, чем мужчин. И прочее такие неочевидные банальности, которые просто выдают непрофессионализм.

Марина только что один слайд из моих презентаций, с которыми выступаю 15−20 лет, озвучивает, что женщин попадают больше, чем мужчин. Хорошо.

Узнал себя.

Не ожидал.

Михаил, я имею в виду, что эти люди не основываются ни каких подсчетах, то есть это просто рассказы из серии «женщины за рулем — это обезьяны с гранатой», понимаете? Что женщины более эмоциональные существа, поэтому в секты им попасть легче.

Второй слайд озвучили.

Чувствую, выгонят меня из этой веселой компании. Ребята, это был мой последний доклад.

Все глубже и глубже копает.

Как бы это не закончилось пыточными подвалами НКВД.

На самом деле, если переходить к выводам, то мы с вами должны заметить, что не все консультанты по выходу действительно консультанты. Очень много людей, прочитавших одну-две книги, имеющих какое-то психологическое образование, например, закончивших пединститут, я сейчас ничего плохого не хочу сказать про пединституты, но специфика подготовки все-таки требует достаточно совершенно другой, наверное, ориентации.

Чтобы вы знали, я второе высшее получил по психологии в педагогическом университете. Сегодня какой-то разгромный.

Вот видите, оказывается, даже среди нас нет единого мнения по поводу того, кто является квалифицированным консультантом. Прости.

Нас же трое, два из трех против, Михаил, извините, мы вас отключаем.

Ну вот, революция совершилась, государственный переворот устроен. Так вот, возвращаемся.

Итак, на самом деле не все консультанты по выходу являются нормальными консультантами, то есть это, как правило, люди, которые мнят себя таковыми, это действительно очень сложная, тяжелая работа.

И вот чтобы определить, кто нормальный консультант, для этого необходимо знать, что имеет ли консультант профильное психологическое образование, множество специальных курсов. Вот здесь Михаил опять начинает так радостно кивать. Опыт включенного наблюдения, членство за новыми религиозными движениями, членство в профессиональных ассоциациях по данной теме. Вот видите, Михаил, я реабилитируюсь, у вас-то это все есть.

Наличие качественных логичных, структурированных текстов, которые являются общедоступными, то есть их не продают за деньги, а можно почитать и понять то, как мыслит ваш консультант.

Учет интересов самого сектанта, отказ от насилия над ним. И опытный консультант никогда не будет вам давать гарантии, что завтра он точно будет в строю и будет вместе с бабушкой копать грядки на огороде.

Ну и желательно, конечно, опыт сотрудничества с правоохранительными органами. Дело в том, что у правоохранительных органов есть одна такая штука: они обычно доводят дело до суда. А в суде, соответственно, консультант должен уметь не просто отстоять интересы клиента, но доказать это в правовом поле. Это намного более сложная работа.

И вот наличие профессиональной экспертной деятельности, сотрудничество с правоохранительными органами очень много говорит о человеке, то есть о его умениях, квалификации и, самое главное, о его собственной психологической устойчивости, потому что, вот я вам честно скажу, как судебный эксперт, поверьте, хотя бы одно судебное заседание — это всегда достаточно большая психологическая проблема для человека, который даже будучи стопроцентно правым, тем не менее испытывает и подвергается очень серьезному давлению.
Дальше.

Третье. Мы уже убедились в том, что специалистов мало, потому что за это нужно платить, люди не готовы платить за такую работу, они считают, что также, как и религиозные услуги, эта деятельность должна быть бесплатной, благотворительной, совершенно не задумываясь о том, что для того чтобы стать квалифицированным консультантом, мы только что назвали множество разнообразных условий.

Более того, у нас вообще люди не хотят платить за знания, они считают, что рано или поздно они найдут это обязательно бесплатно, о качестве этого бесплатного, опять же, в большинстве случаев никто не задумывается.

Что нужно делать самим близким тех, кто попал в секту? Первое — это оставаться в контакте, помнить, что интересы вашего родственника чрезвычайно важны, что он не преступник и его нельзя дискриминировать потому, что вам так удобно. Что членство в секте — это не болезнь и само не пройдет. И что последствия у этого будут отдаленным, но достаточно сложными для всей семьи. То есть вы обязательно столкнетесь с ними, вопрос только в каком качестве.

Ну и последнее. Не воображайте себя специалистами, прочитав несколько книг и прослушав наш подкаст. Это только начальный этап. Без длительной работы в данной области вы рискуете навредить близкому вам человеку, занимаясь реабилитацией самостоятельно. Поэтому, как это обычно говорят «Ученые против мифов» или, помните, была такая американская передача про испытание каких-то про разоблачение каких-то мифов, не пытайтесь повторить это дома. Это работа для специалистов и гораздо лучше и полезнее поискать квалифицированного консультанта, чем пытаться осуществить этот процесс самим.

Или, когда мы начнем монетизировать этот подкаст и делать определенные выпуски за деньги, вы на них подпишетесь и сможете быстро, недорого за 2 дня стать консультантами по выходу. Дзынь! Чтобы вы знали, я второе высшее получил по психологии в педагогическом университете. Сегодня какой-то разгромный.

А еще мы планируем создать академию консультантов по выходу и вы только что прослушали большую и затратную рекламу этого проекта.

Академия лунного зайца будет называться. Вы же знаете, что мы этот подкаст делаем для того, чтобы повышать продажи книг, но сегодня будут книги, которые вы, скорее всего найдете только в антикварных магазинах либо скачанные где-то в интернете, потому что они выходили достаточно давно и перевыпусков особо не было.

Это еще один повод послушать наш монетизированный подкаст.

Книга Кэрол Джиамбалво «Консультирование о выходе: Семейное воздействие. Как помогать близким, попавшим в деструктивный культ».

Книга Стивена Хассена «Освобождение от психологического насилия». Прекрасный сборник статей под редакцией Евгения Волкова, это один из лучших специалистов в стране, который в 90-е года переводил большое количество материалов, книг именно академической научной направленности о том, как нужно помогать людям, которые попали в секты. «Исцеление от „рая“: реабилитация и самопомощь при социальной зависимости».
Книга Стива Дуброу-Айхеля «Депрограммирование: исследование одного случая. Личные наблюдения за работой группы депрограммистов». Это такой интересный вариант производственного романа, где вы можете посмотреть, как что происходило и какие были недостатки у этого метода.

Известная книга, вот она, кстати, эпизодически перевыпускается, Эллиота Аронсона «Эпоха пропаганды. Механизмы убеждения. Повседневное использование и злоупотребление».

Классическая статья Евгения Волкова «Консультирование жертв интенсивного манипулирования психикой: основные принципы, особенности практики».
Ну и, конечно, книги выпускника педагогического института по социальной психологии, который считает, что много женщин попадает в секты и так далее, Михаила Вершинина. Это они на моем сайте saosa.ru могут вам полезны, но не всем. «Выход из культа: принципы общения с «жертвой», «Выход из культа: команда и участники», «Борьба с культами» против «спасение близких от культов и как это все отличается», и другие материалы.

Вот я сейчас, Михаил, вас сильно разочарую. Знаете, почему? Потому что большую часть из тех книг, которые вы назвали, она вообще-то доступна в интернете для скачивания достаточно легко. Вы сейчас просто вот всю нашу предыдущую работу по монетизации разрушили напрочь.

Мы будем продавать им талисманы и масла для богатства.

Эти книги не работают без подписи Михаила Вершинина на форзаце, запомните.

Сергею они уже очень сильно помогли. Он вложился.

Я уже почти вышел.

Да, в нашей стране практически нет ни обучения работе с жертвами культов, ни консультирования по выходу. Все делается достаточно кустарно и обычно выглядит как попытка психолога с помощью своих инструментов разобраться с проблемой. Продолжается странное игнорирование опыта западной социальной психологии и сотен исследований культов, которые формируют психологическую практику по выводу людей из сект на Западе.

И в итоге семьи, которые сталкиваются с этой трагедией, мало того что часто остаются без поддержки государства и правоохранительных органов, а те не могут помочь, потому что перегружены другими задачами и сект не существует в правовом законодательном поле нашей страны, и эти же семьи оказываются еще и без нормальной психологической помощи.

А мы надеемся, что наш подкаст поможет не только нам изливать душу вам и товарищу майору, но и популяризировать изучение сект и экстремистских организаций и асоциальных течений без политизированности, а ради науки и психологического здоровья наших граждан. Слушайте наш подкаст, читайте книги и не попадайте в секты.

Всем пока-пока.

Растите с нами, пока-пока.

Надеемся, что и вы вырастите профессионально, слушая наш подкаст.